Григоре Ботезату
В начале нашего столетия фольклорист Тудор Памфилэ сетовал на то, как плохо записывается народная сказка, в каком обедненном и жалком виде она возвращается к читателю. Он с укоризной говорил о собирателях, которые заставляют сказочника рассказывать впопыхах, «на перекрестке дорог»: господин в очках записывает, не снимая перчаток, старик излагает ему сказку «в десяти словах, без всякого искусства». «И ты забываешь, бедняжка, что, показывая миру прутик без листьев и цветов, не имеешь права уверять, будто это стебелек розы, распускающей почки»,- заключал Памфилэ.
Миновали те времена, современная фольклористика фиксирует сказку со всем тщанием, в естественной обстановке исполнения и воспроизводит в научно-документальных публикациях. На новой основе работают теперь со сказкой писатели, которые своими средствами преследуют ту же цель: достоверно показать богатство народной сказки в изданиях, адресуемых широкому читателю. И научный, и литературный подход требует знания подлинной, изустной сказки.
Григоре Ботезату соединяет в себе фольклориста и писателя. Первая его книга была небольшой по объему, но содержала сказки, которые затем обошли многие издания. В их числе «Фэт-Фрумос и солнце» и «Кырмыза»; в предисловии называлось имя исполнителя, от которого были записаны их первоначальные тексты: Демьян Тырзиу из с. София, Карпиненского района.
Шли годы, Гр. Ботезату стал опытным научным работником, защитил диссертацию о гайдуцком фольклоре, участвовал во многих экспедициях. Он соавтор первого курса по молдавскому фольклору, участник подготовки многотомной серии «Молдавское народное творчество». В году возглавил сектор фольклора Института языка и литературы Академии наук Молдавской ССР.
И одновременно — одна за другой — выходят книги его сказок.
«Он, может быть, единственный у нас,кто умеет передавать сказки — на
бумаге сочным народным языком»,- пишет о нем известный молдавский поэт
Григоре Виеру.
С годами складывается широкий репертуар сказок Гр. Ботезату с характерным для молдавской народной традиции сочетанием повествований волшебных и войницких (богатырских). Они преобладают у Ботезату, хотя не обходит он вниманием и другие разновидности.
Во всех сказках — созданные народом сюжеты и персонажи в их доподлинном поэтическом изображении.
Рецензенты и литературные критики неоднократно задавались вопросом: что же происходит с народной сказкой в творческой лаборатории Ботезату? Можно согласиться с их основным выводом: Ботезату не отступает от сути народной традиции. Он словно высвечивает красоту народной сказки, ее образное и идейное богатство.
Работая над сказкой, он стремится собрать воедино и сосредоточить в своем варианте все примечательное, что находит в ее разных текстах, насыщает речениями, образными уподоблениями, придает изложению мерность, обстоятельность, полноту, отсеивает случайное, сорное слово. Свободно и щедро пользуется традиционными зачинами, концовками, связками, повторами — всеми сокровенными повествовательными средствами сказки.
Фольклорист и литературный критик Андрей Хропотинский проделал интересный опыт: он сопоставил «Сказку про Иона-Богатыря и Красавицу Ружу» (ее перевод дается в этой книге) с тремя ее текстами, которые были записаны в , и гг. от одного и того же народного исполнителя — Георге Кокарчя. Сравнение позволяет ощутить, как добирает краски, оттенки, детали сказка в передаче Ботезату. Поединки с тремя змеями описаны не бегло, а подфобно, введен мотив кровного братания героев, повествование обрело обычный зачин и концовку; если в устном варианте цепи только упоминались, то теперь мы узнаем, какие это были цепи («каждое звено — весом в двадцать пять пудов»),и т. д.
Гр. Ботезату старается сохранить особенности устного стиля сказки и в то же время — восполнить утраты от его перенесения на бумагу. Он усиливает в сказке ритмическое начало, умножает созвучие («слов бы только нам хватило, память бы не изменила, отдых чтобы был не нужен, а язык не стал недужен» — в сказке «Звезда утренняя и звезда вечерняя»), вносит или расширяет стихотворные вставки, тщательно отрабатывает диалоги. Сказки Ботезату несут в себе много бытовых и природных примет, в них узнаешь реальные жилища, одежду, занятия и обычаи: сказка соотносится с той средой, где она создаваласьи бытовала.
Ко всем этим выводам надо добавить один, на мой взгляд,- решающий: Ботезату — не просто сведущий и умелый, он еще и очень даровитый посредник между устной народной традицией и своим читателем.
И не удивительно, что книги Ботезату давно полюбились широкому читателю. Ими зачитываются дети в городах и селах республики, их тепло вспоминают все, кого они вводили в чарующий мирнародной сказки.
Творчеству Григоре Ботезату принадлежит свое особое место в современной молдавской литературе. Он вносит ценный вклад в самобытное развитие молдавского литературного языка, способствует обогащению его народных основ.
Правда, если говорить строго, не все у Ботезату в равной степени удачно. В непосредственном сказочном повествовании Ботезату сильнее, чем в добавлениях и рассуждениях «от себя». Не то чтобы автор был недостаточно взыскателен к себе, скорее — дело в несливаемости разнородных повествовательных начал.
Можно сожалеть и о том, что стилевая прелесть сказок Ботезату в переводе подчас как-то блекнет, словесная вязь словнотжелеет (это улавливается и в той цитате из «Звезды утренней и звезды вечерней», которая приводилась выше). Конечно, потери при переводе всегда неизбежны. Но в применении к текстам фольклорного характера сказывается, помимо всего прочего, недостаточность обычных переводческих навыков и словесных запасов. Требуется тонкое ощущение особенностей народной поэтической речи и большая фольклористическая культура. Нужны переводчики-фольклористы. Такие, между прочим, каким является сам Ботезату: ему принадлежат переводы русских, грузинских, эстонских, болгарских, китайских сказок. Быть может, этот опыт было бы полезно учесть для совершенствования искусства фольклористического перевода.