Ведьма
Взобрался Фэт-Фрумос на дерево и на макушке его увидел дом. Он вошел в него и там, где сказала баба, увидел сердце и почки Вери-Богатыря между двумя кувшинами — с живой водой и мертвой. Он взял все разом и быстро спустился вниз. Когда он ступил на землю, собаки повернули головы. Тогда и ведьма открыла глаза, посмотрела на дерево и чуть подула на него; дерево повалилось, чтоб убить Фэт-Фрумоса. Но он успел схватиться за дерево и с такой силой швырнул его в небеса, что три дня летели щепки с неба.
— Ты думала, убьешь меня. А теперь, псы мои и конь мой,
в куски превратите ведьму!
Собаки и лошадь кинулись на старуху и разорвали ее, а Фэт-Фрумос побрызгал на нее мертвой водой, и куски срослись, побрызгал живой водой — и баба ожила.
— О-о, хорошо! Это, значит, лекарство. Орлы мои, возьмите
ее и изорвите снова!
Собаки бросились на ведьму и растерзали ее на кусочки. Потом Фэт-Фрумос сжег то, что от нее еще оставалось, а золу развеял по ветру,- и что ветер побил, что земля поглотила. Вот так-то.
А Фэт-Фрумос оседлал коня и поехал к Иляне-Косынзяне.
— Где лежит Веря-Богатырь? Я принес его сердце и почки.
Пошли они к мертвому Вере-Богатырю, разрезали ему живот; выбросив древесную труху, промыли внутри вином, положили сердце и почки на прежнее место, потом обрызгали мертвой водой,- и все внутренности срослись. Кувшин с живой водой Фэт-Фрумос дал Иляне-Косынзяне, а сам отошел в сторону. Когда сестра обрызгала Верю-Богатыря живой водой, тот даже привскочил:
— Ох-хо-хо, сестра, долго же я спал!
— Спал бы ты век и не проснулся, если б не вернулись к тебе твои сердце и почки.
— Кто это сделал?
— Фэт-Фрумос!
— Где он?
— Здесь!
— Подавай его сюда.
Веря-Богатырь обнял его, поцеловал и от радости проглотил.
— Отпусти его, брат, он много добра тебе сделал!
Веря-Богатырь подержал его немного, а потом выпустил, и насколько красивее стал Фэт-Фрумос — передать трудно.
— Ну, каково тебе, Фэт-Фрумос?
— Рад, что жив, и могу поздороваться с храбрым витязем.
— Спасибо тебе — ты вернул мне силы, что были у меня в молодости. А теперь,- говорит Веря-Богатырь,- вижу, ты хочешь жениться на моей сестре. Даю ее тебе в жены и сколько есть добра во дворце — все тебе отдаю. Знай только, что есть тут недалеко усадьба, где живет змей. Он давно мечтает взять в жены Иляну-Косынзяну. Сколько раз боролись мы — ни он не мог меня победить, ни я его. Остерегайтесь ступать на его земли. Как только вы перейдете границу его поместья, он отберет у тебя Иляну-Косынзяну.
— Хорошо, буду знать.
Вот как-то в праздничный день пошли Фэт-Фрумос с Иляной-Косынзяной осматривать свои владения. Обходя их, ступили нечаянно на границу змеева поместья, и… коль не веришь чудесам,
то поверь своим глазам: туман на землю опустился, в мрак и темень обратился, — и пропала сразу Иляна-Косынзяна, отнял ее змей, и что сталось с нею, никто не мог сказать. ВернуЛся Фэт-Фрумос в слезах к Вере-Богатырю.
— Вижу, ты меня ослушался?
— Да. И попал в беду.
Распрощался Фэт-Фрумос с Верей-Богатырем и отправился искать Иляну-Косынзяну.
Много дорог и государств он исходил, доходит до большой реки, примерно как Прут или как Днестр, и что же видит? Сидит человек у реки, одна его челюсть на одном берегу, другая — на другом, а когда он глотает — ни капли воды в реке не остается, рыбы бьются на суше и земля трескается, как в засуху. Сколько воды ни прибывало в ту реку, всю он выпивал и кри-чал:«Умираю от жажды, от жажды погибаю!»
Фэт-Фрумос смотрел и удивлялся:
— Мэй, что за чудо этот человек!
А тот говорит:
— Не дивись мне, подивись лучше Фэт-Фрумосу, который убил ведьму и воскресил Верю-Богатыря.
— Я и есть Фэт-Фрумос.
— Куда ж ты идешь?
— Иду к дракону за Иляной-Косынзяной.
— Возьми меня с собой, я тебе пригожусь.
Побратались они и пошли вдвоем по нехоженым дорогам,
а на одном поле увидели в ряд двенадцать плугов, за плугами ходил человек, поедал борозды и кричал:
— Пашите, пашите скорее — умираю от голода!
— Ну и изголодался, должно быть, этот человек, если никак не может насытиться землею,- говорит Фэт-Фрумос.
А тот, кто поедал борозды, Флэмынзила-Ненасытила, отвечает:
— Не мне удивляйся, а Фэт-Фрумосу, который поймал ведьму, сжег ее, а пепел развеял по ветру.
— Я и есть Фэт-Фрумос.
— О-о, Фэт-Фрумос, слышал я о тебе, но не верил, что ты есть, пока не увидел. Возьми и меня с собой, может, я помогу тебе в чем-нибудь, а может, и еды себе раздобуду, а то с тех пор, как живу, сытым себя не припомню.
Они побратались и отправились втроем. Много ли, мало ли прошли пути,- скорее мало, чем много, потому что путь у сказки еще долог до развязки,- и увидели двенадцать горящих подвод с дровами, а среди них сидел одетый в двенадцать кожухов
человек, скрученный в три погибели, так что голова его касалась ног, и дрожал он от холода как осиновый лист.
— Мэй, братья, глядите, какое чучело укутанное сидит среди огня, а ему все холодно. На тебе, Жерила-Морозила, еще один зипун, может, отогреешься.
Человек повернул голову:
— Не смейся надо мной, Фэт-Фрумос.
— А почему?
— Над собой смейся, потому что без меня тебе Иляну-Ко-сынзяну не избавить от змея.
— Пошли тогда и ты с нами.
Они побратались и пошли вчетвером дальше. Шли, шли и набрели на человека с шестью жерновами на одной ноге и с шестью — на другой. И когда он ударял жерновами справа в жернова слева, то обегал полсвета, а когда ударял слева направо, то уносился как ветер в обратную сторону. И так он здорово бегал, что, когда набирал решето воды, то непролитым возвращал его на место.
— Велики твои чудеса! Кто ты такой?
— Я Фужила-Убегай-Догоню.
— Столько камней у тебя на ногах, и ты их не чувствуешь?!
— Нет!
— Мэй, мэй!
— Не удивляйся мне, себе удивляйся,- знай: там, куда идешь, трудно тебе придется без меня.
— Пошли и ты со мной!
— Пошли. До тех мест, куда вы идете, много еще земли-пространства, авось набегаюсь.
Побратались они и отправились дальше впятером — один кричит, что пить хочет, другой — что умирает от голода, третий — что от холода не знает куда деваться, а четвертый — что ему негде бегать.