Сугур-Мугур живой
Пошел Петря, принес ключ, открыл темницу и крикнул:
— Сугур-Мугур, ты живой? Я пришел за тобой!
А тот отвечает из подземелья:
— Жив я еще, Петря, да только в чем душа держится — не знаю, опоздай ты на день-другой, не нашел бы меня в живых.
— Выходи, Сугур-Мугур.
— Не могу.
Пленник был связан двадцатью пятью цепями, в каждой цепи около двадцати пяти пудов веса. Петря развязал его, освободил и сказал:
— Знаешь, что я батрачил за тебя?
— Знаю, но лучше б уж не батрачил — тяжкие испытания я теперь должен пройти.
Когда Сугур-Мугур вышел из темницы царя, он еле ноги передвигал, так ослаб — кожа да кости.
Старость, как говорится, оседлала его, и он совсем уже стал никудышный. Что же тогда наш Петря? Уставил столы отборной говядиной и бочками вина. Три дня пил и ел Сугур-Мугур, а после вышел во двор да как гикнет — холмы окрест провалились, ясные воды замутились.
Снова сел за стол Сугур-Мугур и говорит:
— Давай, Петря, посидим еще три дня и три ночи — не силен я еще.
Сели они снова за стол, стали есть быков, копченых баранов, ягнят прямо с вертела и пить пиво из больших деревянных кружек на двенадцать кварт.
Через три дня вышел Сугур-Мугур во двор да как гикнет — седые горы загрохотали, скалы на море мелями стали.
Снова сел Сугур-Мугур за стол с яствами и вином и говорит:
— Нет у меня покуда тех сил, что были когда-то. Давай-ка еще три дня попьем и поедим.
Прошло еще три дня, вышел в третий раз во двор Сугур-Мугур, как гикнет — землю накренило, луну перекосило, леса поредели, реки обмелели.
— Вот теперь, Петря, давай собираться в дорогу – прибыло у меня силы.
Спустились они в каменные конюшни глубоко под землей и вывели оттуда пару тощих лошаденок — ветру впору их сдуть было.
— На что нам такие никудышные кони? — спрашивает Петря.
А Сугур-Мугур дал им по бадейке жара, поели кони, встряхнулись — задрожала земля под ними, и превратились они в пару трехлеток с пышными гривами, длинными хвостами, лужеными копытами — в небо взлетят с седоками. Один конь черный, как ворон, и Сугур-Мугур назвал его Черным Дьяволом, а второй рыжий, и назвали его Рыжим Витязем.