Рэдоицэ-цыган
— Теперь, Петря, пойди-ка к Рэдоицэ-цыгану, что здорово стучит молотком, и вели ему подковать лошадок — так, чтобы каждая подкова весила по двадцать пять пудов. А пока обернешься, я посплю немного.
Отправился Петря с лошадьми к кузнецу, а Сугур-Мугур лег на землю, укрылся небом и заснул богатырским сном.
Приходит Петря к Рэдоицу-цыгану, коней за гриву держит.
— Здравствуй!
— Чего тебе, парень?
— Хочу, чтоб ты моих лошадок подковал.
— Что ж, подкую.
Петря объяснил, как нужно подковать коней, чтобы каждая подкова весила двадцать пять пудов. Кузнец удивился:
— Одному только Сугуру-Мугуру подковывал я коней подковами в двадцать пять пудов.
— И сейчас ему подковываешь.
— Ну, коли так, дай мне срок — год времени.
Наносил Рэдоицэ-цыган железа чистого, лучистого и подковал коней подковами по двадцать пять пудов каждая, а забивал их толстыми гвоздями, чтобы камни на дорогах не стирали.
Взял Петря лошадей, пошел к Сугуру-Мугуру, разбудил его, оседлали они коней: Петря — Рыжего Витязя, Сугур-Мугур — Черного Дьявола, и когда двинулись в путь — затряслись стаканы на столе у Черного Царя.
Ехали они, ехали, долго ли, коротко ли, и приехали к Каменной Горе. Как проехали они эту гору, стерлись все подковы у лошадей.
Послал Сугур-Мугур Петрю снова к кузнецу, чтобы тот подковал их коней самым железным железом и самой стальной сталью.
Пошел Петря с лошадьми в лес к кузне.
— Здравствуй, добрый кузнец!
День добрый, человек прохожий. С чем пришел? Хочу, чтоб ты моих лошадей подковал.
— Подкую.
— А что попросишь за это?
— Три кошелька золотом за подкову.
— Получишь три кошелька золотом. Скажу тебе теперь, какими должны быть подковы.
— Твоя воля.
— Подкуй подковы самым железным железом и самой стальной сталью и чтобы каждая подкова весила двадцать пять пудов.
— Эхе-хе-хе, знал бы я такое дело… Сколько потрудился я;
на своем веку — а одному только Сугуру-Мугуру делал подковы по двадцать пять пудов. Храбрее и отважнее витязя не довелось моим глазам видеть, а ушам слышать,- если он жив, пусть вечно живет, крепок духом, если же мертв, пусть будет земля ему пухом.
— Жив он, дедушка.
Как услыхал это кузнец — раскалил железо и сталь докрасна, примерил подковы и стал забивать крепко-накрепко двадцатью пятью подковными гвоздями, чтобы и на кремневой горе не стерлись.
Пришел Петря к Сугуру-Мугуру, оседлали они коней и пустились снова в путь-дорогу, ехали, ехали, пока не добрались до Кремневой горы. Здесь хлестнули они коней кнутом и помчались как ветер. Когда кони ударяли о кремень подковами, горел кремень и рушился на девяносто саженей вниз. Как перешли они Кремневую гору, оторвались подковы у коней вместе с копытами наполовину.