Молдавские народные сказки

Сказка-сказкой, былью-быль. Не случись все это — не пошла б молва по свету.

Жили-были мужик да баба, и была у них дочь прекрасная, как утро ясное, проворная — на все руки мастерица и резвая, как весенний ветер. Кому случалось увидеть, как трудятся ее руки, как горят ее глаза, как пламенеют ее щеки, тому западала она в душу на всю жизнь; а у тех, кто помоложе, сердце начинало сильнее биться.

В один прекрасный день взяла она два кувшина и отправилась к колодцу по воду. А как наполнила кувшин, захотелось ей отдохнуть на срубе колодца. Вдруг увидела девушка стебелек базилика. Недолго думая, сорвала его, понюхала и от запаха базилика зачала ребенка.

Принялись родители девушку до того бранить да поносить, что свет ей стал не мил, и порешила она убежать куда глаза глядят. Собралась тихонько от всех, ушла — и след ее простыл.

Со страху да от обиды горючей шла девушка и шла без роздыха, пока дошла до леса дремучего и наткнулась там на пещеру. Подумала она отдохнуть в пещере и только порог переступила, а навстречу ей выходит, покашливая да покряхтывая, старый-престарый дед.

— Что ты за человек и как сюда попала? — спрашивает ее старик, поднимая костылем нависшие на глаза брови.

Заплакала девушка, застонала, а потом и рассказала, что да как случилось и почему она в его пещере очутилась.

Услышал старик ее рассказ, утешил теплым словом и уговорил пожить в его пещере.

Так они и жили, девушка горе свое тешила, а дед — старость. По утрам к пещере подходили три козы. Старик доил их, и этим они кормились.

Вот пролетело время, и девушка родила мальчика.

Искупали они его в утренней росе, чтоб никакое зло к нему не пристало, провели над ним огнем и железом, чтоб невредимым мог пройти сквозь всякие тяготы и всегда оставался бы чистым и ясным, как солнышко красное. Затем мать прочла заклинание, чтоб он был отважным, а дед шэшарил по темным углам пещеры, достал палаш и палицу, оставшиеся ему от дней молодости, и подарил их младенцу, чтоб служилиемуслуж-

бу добрую. Не много на крестинах пили да ели, зато было много радости и веселья, и пожелали они мальчику счастья в жизни. Нарек его дед именем Базилик, от стебелька базилика, а мать еще добавила имя Фэт-Фрумос. Очень уж красивым казался ей сын драгоценный.

Вырос Базилик Фэт-Фрумос, начал ходить на охоту дальнюю, по кодрам и. дубравам и заходил все дальше и дальше — сколько глаз видит.

Однажды дошел Базилик до одной долины и как глянул вдаль,- показалось ему, будто видит обширное зеленое озеро, в котором солнце купается. А как подошел ближе, то увидел дворец из чистого золота и жемчуга, сиявший над бескрайним зеленым лесом, густым, точно щетка. Впервые в жизни увидел он красоту такую и, поправив за поясом палаш и палицу, направился прямо ко дворцу. Шел он недолго и вот переступил порог дворца. Окна и двери — открыты, но ни во дворце, ни около него не видно ни одной живой души. Прошел он по всему дворцу из покоя в покой, вышел во двор, опять огляделся вокруг — никого. И вдруг слышит Базилик: загудел лес, затрещали деревья. Тут вышли из лесу семеро змеев престрашных:

Головы козлиные, Копыта ослиные, Пасти волчьи, Глазищи, полные желчи.

Как увидели Базилика Фэт-Фрумоса, бросились к нему.

Но Базилик обнажил палаш, и только кто из них шагнет за порог, он его — тюк! — и голова с плеч долой. Покатились головы по полу, точно срубленная капуста. Так он одного за другим обезглавил шестерых змеев. А как вошел седьмой, не взял его палаш.

Бил его Базилик острием и плашмя по шее, по голове, колол в самое сердце — ни в какую. Тогда Базилик Фэт-Фрумос схватил свою палицу. Завертелся змей и стал отступать, то и дело головой на стены натыкаясь. Добежал до девяносто девятой комнаты и спрятался в каменной ступе.

Запер его Базилик, положил ключ за пазуху и, довольный тем, что доброе дело сделал, ушел восвояси.

Вернулся он с радостью великой в пещеру и говорит матери: — Отныне, мама, будем жить в другом месте, оставим пещеру. Нашел я большой и прекрасный дворец.

Обрадовалась мать, пошла с Базиликом во дворец, из золота и жемчуга сделанный, и зажили они там хозяевами.

— Вот,- молвит Базилик Фэт-Фрумос,- все это наше. Но гляди, ни за что не открывай дверь в последнюю комнату, там еще один змей остался.

—          Будь спокоен, сынок! Уж коли хотел он съесть тебя, то я сумею держать дверь на замке.

Взяла мать ключ, завязала в платок десятью узлами и так упрятала, чтоб его во веки веков никто найти не смог.

Стала теперь жизнь осыпать их добром да благом, словно из рога изобилия. И дом у них был великолепный, и охота богатая, и красота невиданная окрест.

Пожили они так не год и не два. Да вот, так же как весна порой негаданно-нежданно ласковое тепло приносит, так, бывает, и бури вдруг на землю обрушиваются, готовые разорвать ее в клочья.

Семь-то змеев родом были из другого царства. Вырастила их там старая ведьма Клоанца, черная, как смола, и такая злющая, что от одного ее взгляда земля выгорала. Ждала она сколько ждала змеев, а как увидела, что их нет дольше обычного, злое предчувствие обожгло ее сердце. Заметалась Клоанца, точно змея на костре, и в страшном бешенстве помчалась к их дворцу посмотреть, в чем дело.

Тут ведьма узнала, какая участь постигла змеев — за голову схватилась.

Вне себя от ярости бросилась она на мать Базилика, вырвала у нее ключ, схватила за руку и что было силы швырнула в подвал; а затем вызволила змея и стала с ним совет держать: как Базилику отомстить, жизни его решить.

—          Вызови его на битву.

—          Боюсь,- говорит змей.- Удар у него куда тяжелее моего. Я бы так рассудил: лучше нам уйти отсюда подобру-поздорову, на глаза ему не попадаться, а то несдобровать ни мне, ни тебе.

—          Коли так, положись на меня. Доведу я его до того, что он в нору змеиную полезет, сам смерти искать будет.

Сказав это, спрятала она змея, а сама закружилась волчком и приняла облик матери Базилика Фэт-Фрумоса.

Потом притворилась, будто страдает и мучается болезнью тяжкой, и стала его ждать.

Прошел день, прошло два, и вернулся Базилик Фэт-Фрумос с охоты. Едва он порог переступил, ведьма принялась стонать и причитать:

—          Горе мне, мальчик мой, ушел ты-точно в воду канул, не подумал поскорее домой вернуться. А я захворала тяжко, и некому было мне на помощь прийти. Была бы у меня хоть капля птичьего молока, я бы сразу хворь прогнала и на ноги встала.

С печалью великой выслушал Базилик Фэт-Фрумос весть о тяжком недуге матери, взял кринку и, обнадежив мать, что скоро вернется, ушел искать птичье молоко.

Комментарии к данной записи закрыты.