На целине писатель молодой. Владимиру Нику. На целине — писатель молодой, о нем покуда знают ночь да звезды, Ведет он трактор по земле седой и пишет ручкой десятибороздой.
В саду Ветер, ветер, ты послушай, крепким сном уснули груши, только листьям нет покою, как и мне порой ночною.
Тост Приветствую вином почтенных стариков, что счастья нашего основу заложили, Лопатой взрыли тук нетронутых холмов и как лозу, надежду посадили!
Вот какой переполох захватил село врасплох… Сколько шуму, сколько крику! Погоди-ка, погляди-ка — все от мала до велика суетятся, гомонят, спорят, ссорятся, кричат…
На полях хлеба созрели. На косьбу! На косьбу! Вилы, косы зазвенели, где-то девушки запели — все покинули избу.
Родник детства Кристалл, по капле собранный в ладонях глин, процеженный сквозь чистые пески, на плитах у подножия Молдовы, родник прозрачный, услышанный в глубинах черенками винограда, корнями горькими черешен…
По оргеевским кодрам По оргеевским по кодрам буря листья гонит, заметает непогода, ветер стоном стонет.
Я приглашаю вас в конце зимы, в начале марта, на мои холмы, когда земля как смоляная лодка, ломая тонкий лед, от берегов отчалив, поплывет…
Словно в бедности своей забыта деревушка эта с давних пор. Что ни крыша — то соломой крыта, что ни двор — разрушенный забор.
Дрожжи Ну и выпил! Брось предупреждения… Я ведь падший — не тебе чета.
Арест Хозяин корчмы, дядя почтенных лет, кулаком отбросил тебя к порогу: но спасешься, нет!— и засмеялся — в креста и в бога…
Про нас В стороне от шума и движенья и на карты не нанесено, от дорог железных в отдаленье прозябало старое село.
Оники И жизнь была горька, и умирал он трудно… Оники старика заметили к полудню. Веревка до конца свое свершила дело: нельзя узнать лица — скривилось, почернело.
Страна Село на краю страны, ожесточенное, бедное, спускается будто шагом столетий, медленно.
Чудное село Село из лощины, что с ним случилось? Знаю одно: с полей народ созывает оно.