И сколько там всего было, что сидеть бы да все рассказывать, я бы и рассказал, не в том дело, да вот ведь какая штука: считают, что с тех пор и завелись у нас в народе свадьбы — с шутками-прибаутками, гиканьем и весельем; а как долго та свадьба длилась — точно не могу сказать, потому что […]
А царевич отправился снова по золотой ниточке и шел да шел обратным путем, пока не набрел на виноградную лозу, и была она старой, протянулась по холмам так, что ни с одной стороны, ни с другой не видно было ей конца. Виноградная лоза узнала его и проговорила: — Остановись, молодец, отдохни.
Царевич простился с ним и направился к дому — недалеко уже было. Добирается до места, где прежде стояла келья отшельника, видит густую рощу, в которой только волк мог накинуться из-за спины. А келью и отшельника — поминай как звали.
Опечалился царский сын, вспомнил совет своего тестя и поворотил обратно. Когда проходил он мимо бывшего дворца, то увидел у развалин ворот глиняную ступку.
Смерть взяла пояс, а царевич пустился в путь, и шел, пока не дошел до дуба, и дуб позвал его: — Иди сюда, молодец, передохни с дороги. — Не могу,- отвечает,- смерть меня вот-вот догонит. — Об этом не беспокойся — сунь руку в мое дупло и возьми там железный посох.
Взяла смерть посох и пустилась сразу в путь — много нужно было пройти ей дорог, чтоб стереть такой посох. Царевич же, как почувствовал себя свободным — будто крылья у него за спиной выросли, отправился снова в дорогу и доходит до виноградной лозы.
Снова пустился в дорогу царский сын и шагал, пока ноги несли. Через какое-то время встречается он опять лицом к лицу со смертью.
Дочь царя подбросила вверх золотое яблоко, и яблоко превратилось в вечернюю звезду. Когда государь и его остальные дочери подошли к воротам и узнали, что случилось, они и девушку превратили в золотое яблоко, подбросили вверх и велели ей найти царского сына и вернуться с ним во дворец — смерть не сможет им ничего сделать.
Жили-были когда-то два царя, два двоюродных брата. Один владел царством на восходе и звали его Зелен-Царем, другой — на закате, и имя его было Красен-Царь. С юных лет, с тех пор, как воцарились они на царство, не встречались они меж собой и редко получали один о другом вести. Зелен-Царь правил царством своим и трех сыновей […]
Поехал царевич и ехал по лесам и равнинам, по холмам и пустыням, пока не добрался до моста из чистого золота. Как увидел царевич мост, очень он ему пришелся по сердцу. «Неплохо бы отрезать кусок золота,- подумал царевич,- еще как пригодится в дороге». Соскочил с коня, отхватил от перил кусок — и за пазуху.
— Отец, придется уж мне отправляться с поклоном к Красну-Царю,- говорит средний брат.- Видать, старший брат заблудился где-то в пути. Благословил его царь, одел в самую лучшую одежду и, наделив золотом и драгоценными каменьями в достатке — чтоб и туда добраться и там остаться,- проводил его в путь. Однако и второго сынка грех попутал.
— Отец, благослови меня, я тоже отправлюсь к Красну-Царю,- говорит младший сын Алиман. — Сиди лучше дома, а не то пропадешь в пустынях, и следа от тебя не останется. — Отпусти, отец, и я не только принесу тебе вести о Красен-Царе, но и узнаю, где затерялись братья.
Видать, то Святая Середа была, хозяйка лисиц и волков, медведей и ежей и всяких других тварей. И чтоб сделать добро Святой Середе, сказал он со вздохом: — Бери его, бабуся, бери, а я и пеший доберусь куда иду. Накормила Святая Середа деток своих досыта и такой прием. и ласку оказала Алиману, что лучше и быть […]
Чем ближе подходил Алиман к огню, тем яснее становилось, что это не какой-нибудь огонечек, а настоящий пожар, словно горело девять возов дров. У огня сидел великан и грелся.
Пришел в себя Алиман на пороге роскошного дворца, а дворец этот был Красна-Царя. Что ему оставалось делать? Вошел во дворец с поклонами и приветствиями, пожелал царю доли лет. И до чего же обрадовался царь и духом воспрянул! Велел звать музыкантов, пригласил к себе королей и вельмож, и людей без числа, ибо царство у него было […]
Поехал Алиман в обратный путь. Мало ли, много ли еде города и царства минует, по Синим Горам идет, переходит реки вброд и выходит наконец к золотому мосту.
Говорят люди: и у небылиц есть имя, ежели породниться с ними. Вернувшись домой, начали братья хвалиться да плести царю небылицу о том, как они побывали у Красна-Царя.
Жила-была некогда женщина, и был у нее сын. Пошла как-то весной женщина с мальчиком в Красный лес за сморчками и груздями,- а их в ту весну много уродило,- обрадовалась, зашла далеко в лес — и потеряла сына. Заблудился мальчик и стал плакать. Плачет день, другой и встречает однажды деда: — Чего плачешь, паренек? — Так, […]
Отправился Петря пасти коз по всем полям, по всем лугам и подошел к серебряному пастбищу,- в высокой траве ландыши сверкают, и никто траву не косит, никто не собирает. Только ступил Петря на это пастбище, как видит: несется ему навстречу медведь-морда перекошена от ярости.
Это и была граница владений Лесной Ведьмы. Вспомнил Петря слова старика и подошел поближе.
Отправился Петря в путь-дорогу и прошел много царств-государств,- не хватило бы нам слов рассказать обо всем, что он увидел. Однажды встретилась ему поваленная скала по дороге, а под скалой томилась змея — мучилась и стонала так, что можно было заплакать от жалости.
Пошел Петря, принес ключ, открыл темницу и крикнул: — Сугур-Мугур, ты живой? Я пришел за тобой! А тот отвечает из подземелья: — Жив я еще, Петря, да только в чем душа держится — не знаю, опоздай ты на день-другой, не нашел бы меня в живых. — Выходи, Сугур-Мугур.
— Теперь, Петря, пойди-ка к Рэдоицэ-цыгану, что здорово стучит молотком, и вели ему подковать лошадок — так, чтобы каждая подкова весила по двадцать пять пудов. А пока обернешься, я посплю немного. Отправился Петря с лошадьми к кузнецу, а Сугур-Мугур лег на землю, укрылся небом и заснул богатырским сном.
Снова послал его Сугур-Мугур — к кузнецу подковать лошадей и велел ему сделать подковы из алмаза, и чтобы каждая подкова весила опять же по двадцать пять пудов. Петря взял коней, пошел в лес, нашел кузницу, ударили они по рукам с кузнецом, и заплатил ему Петря, сколько он хотел, а когда узнал кузнец, какие он хочет […]
Проснулась Иляна-Косынзяна и снова подняла стражу на ноги. — Все на помощь! Кольцо мое обменяли. Стражи побежали в разные стороны, обыскали все углы и закоулки, где только можно было спрятаться,- напрасно.